Анне Васильевне в этом году стукнуло восемьдесят. Раньше была крепкая, жилистая, семь нош на себе вытянет. А сейчас? Руки-ноги трясутся, кажется, дунь — улетит, как легкое птичье перышко.
Сидит старая возле окна, глядит на длинный серый забор и вспоминает прошлое.
Только это и осталось старушке.
Сегодня вот что вспомнилось.
Когда ее сын и дочь были маленькие, рассердилась на них за что-то Анна Васильевна и выругалась.
Грязно так выругалась. Потом глянула на растерянные лица детей и покраснела до корней волос. Вот дура, какой пример детям подает, дурной-то пример заразителен.
— Дети, нехорошие слова никогда не говорите. У меня, глупой, они нечаянно вырвались, — сказала Анна Васильевна, и чтобы дети не повторили вырвавшееся руга-тельство, рассказала им слышанную еще от своей бабушки легенду.
Выругалась вот так же одна женщина. У нее тоже двое ребят было.
А ночью разбудили ее чьи-то тяжелые шаги, спускавшиеся с сеновала. Мать хорошо помнила, что дверь в комнату закрыла на крюк. Но она тихонечко, со скрипом раскрылась — чья-то сильная рука разогнула железяку.
Зашли два высоких мужика. Женщина различила в темноте их силуэты. Они приблизились к кровати. Мать сумела сдержать крик ужаса — боялась разбудить детей. По обоим бокам от нее спали сын и дочь. Привстала женщина на постели, одеяло прижала, безумными глазами на пришедших смотрит.
Один мужик говорит:
— Мы пришли за тобой. Ты сегодня грех большой совершила — выругалась. Одевайся, пойдем.
Мать лежит ни жива, ни мертва.
Другой мужик посмотрел пристальнее и говорит:
— Ладно, сегодня не тронем. Хорошо ты сумела лечь — между детьми. В этом твое спасение.
И вышли.
Никогда больше женщина не ругалась. И мужики не приходили.
Рассказала это детям Анна Васльевна. А ночью проснулась, ничего понять не может: рядом с ней дети лежат. Сын справа, дочка слева, И не спят, глазенками хлопают.
— Не бойся, мама, мы тебя дядям не отдадим.
… От этих воспоминаний слезы бегут по щекам Анны Васильевны.
Не надо ей теперь, чтобы дети ее от беды сторожили.
Вот из дома престарелых бы забрали...
