Было это в те годы, которые сейчас застоем величают. Работкика районной газеты Габова послали в командировку. Собрать материал для статьи о том, как на селе претворяется в жизнь очередное постановление партии. Оно не последний раз призывало к всеобщей борьбе с пьянством. И надо же случиться, что Габова отправили в его родное село.
Приехав, он привычно зашел в сельсовет. Потом долго протирал штаны в конторе совхоза — выспрашивал цифры и фамилии тех, кто увлекается спиртным, прогуливает. Все, как положено, как учили...
Под вечер отправился Габов обратно, в райцентр. Заглянул в магазин, купил бутылку с белым нагрудником. До прихода жены почти уговорил ее, на донышке водки осталось. И вдруг ему невыносимо захотелось сесть за статью. Перед глазами совершенно ясно стояли лица тех беспутных, о которых в совхозе говорили, что изо дня в день насту-пают на пробку. Габов вспомнил их жизнь, их тяжелый деревенский труд, голодное детство. И такая жалость вдруг защемила сердце! Захотелось оберечь их от пьянства. Написать что-то такое, предостерегающее, сильное, энергичное. Но самое смешное, захотелось обратиться к ним как можно мягче, душевнее.
Габов выпил остаток водки и сел за чистый лист бумаги. Ручиа двигалась быстрей мыслей. «Дмитрий Филипьевич, что с тобой стряслось? — писал он, — Помнишь, как мы с тобой росли? Почему же ты сейчас, друг хороший, так часто выпиваешь? Нельзя же так! Совсем скатишься. Что ты этим хочешь доказать? Ну, выпьешь, ну, легче станет. Но ведь потом тебя же ругать будут, унижать, за человека уже не считают. Хотя знаю, трезвый ты за четверых работаешь»,
Таким же примерно образом Габов обратился к некоторым другим односельчанам. Искал не обидные, а сердечные слова. Закончил писать, прочитал и даже сам растрогался. Так обидно стало за односельчан, которыее как в яме, крутятся, грязь деревенскую месят, жизни нормальной не видят. «Ничего статейка получилась, предложу завтра в газету». — подумал Габов и лег спать,
Наутро Габов пришел, как всегда, на работу, вынул вчерашнюю писанину и скривился. Не дойдя даже до середины, быстро порвал ее. Потом положил перед собой чистые листы и, вдохновенно выводя буквы, начал писать: «Наша родная партия обратилась ко всему советскому народу с присущим только ей горячим призывом и, как всегда, точными мыслями... » Дальше слова пошли такие же гладкие и правильные.
